Ivanovo. House of the Marakushev factory owners. 1909-1911. Architect N.L. Shevyakov.Now houses Ivanovo oblast Duma.
Городские легенды: Тайна большой гостиной
Лучшей в Иваново-Вознесенске усадьбой в формах неоклассицизма по праву считался особняк на нынешней улице Батурина (ныне там располагается областная Дума).
Эта усадьба принадлежала самому богатому ивановскому фабриканту - И.К.Маракушеву, который с 1905 года возглавлял торговый дом "З.Кокушкин и К.Маракушев", владевший бумаготкацкой и ситценабивной фабриками. Усадьба сооружена в 1913-1914 годах архитектором Н.Д.Шевяковым в стиле неоклассицизма с элементами модерна на месте усадьбы родителей заказчика, К.И.Маракушева и его жены, урожденной Кокушкиной, наследницы крупного фабриканта Л.З.Кокушкина.
В главном доме сохранилась отделка интерьеров и элементы первоначальной меблировки. Особняк недоступен для осмотра. В главном зале, где проходят заседания, на потолке в полной неприкосновенности сохранился живописный плафон — красивые женщины летят в хороводе на фоне цветов и экзотических растений. Именно на этом плафоне — главная тайна гостиной. Но сначала несколько слов о самом семействе.
Основатель династии, ивановский фабрикант Константин Маракушев поступил на службу к купцу Кокушкину и очень хорошо себя проявил. В это же время он успел познакомиться с дочерью Кокушкина Зинаидой, и через некоторое время они сыграли свадьбу. Щедрый тесть купил своему зятю фабрику в Посаде (современная фабрика "НИМ"). Так Маракушев превратился в фабриканта. В браке у него родилось трое детей: два сына и дочь Анна.
И снова истории суждено было повториться: в красавицу-дочь влюбился приказчик Константина, заведующий его московским амбаром. Однако отец, сам когда-то бывший обычным служащим, не разрешил своей дочери выходить замуж за человека другого сословия, а вместо этого нашел ей богатого жениха из Петербурга, а приказчика уволил с работы. “Полез не в свои сани, многого захотел,” – объяснял свое решение предприниматель.
Дочка Маракушева так и осталась одинокой. А после революции судьба с ней поступила еще более жестоко. Для того чтобы установить, где именно хранятся маракушевские ценности, один из чекистов разыграл свою влюбленность в девушку. Операция закончилась успешно, и ее руководитель был представлен к ордену Красного Знамени. О чувствах комсомолки Маракушевой (вступившей в “ленинский союз” только лишь из симпатий к кавалеру) никто и не подумал.
Нужно сказать, что Константин Маракушев был крутейшего нрава, не слишком образован. Весь город обсуждал его чудачества. Загулявший Маракушев мог, например, возвращаясь в сильном подпитии под утро из ресторации, идти по улицам в чем мать родила, а за ним ехали несколько извозчиков, торжественно везущих то шляпу, кто сюртук, кто трость дебошира.
Вот как московский купец Варенцов описывал внешность фабриканта-чудака; “Маракушев был высокого роста, полный, с круглым лицом, бороду брил, а имел усы; глаза у него были большие голубые, и мне казалось, что в них сквозило какое-то недоверие к Николаю Павловичу (другому московскому купцу), с боязнью, чтобы он его не “объехал на кривой”; держал себя сначала с некоторым апломбом, выцеживая слова с предварительным обдумыванием и, когда говорил, откидывал свою голову назад”.
А вот еще одни мемуары, служащего конторы Маракушева Волкова: “Фабрикант К.И.Маракушев только что окончил утомительный обход своей громадной фабрики. Еле втиснув свое огромное, жирное тело в массивное кресло, Маракушев сидит, тяжело отдуваясь, в кабинете при фабричной конторе. Фабрикант Маракушев по обыкновению вернулся с обхода фабрики сильно не в духе: на фабрике он заметил много всяких “непорядков”: в одном месте рабочие не совсем усердно относились к работе, в другом месте явно небрежничали старшие, проявляя недостаточно строгое наблюдение за младшими. Наконец, он видел примеры небрежного отношения и тех и других к хозяйскому добру: на фабричном дворе он нашел старый железный ржавый обруч, который, кажись, третий день валяется “без призора”.
Сейчас фабрикант Маракушев сидит у себя в кабинете и “пушит” за этот злосчастный обруч дворового приказчика… Могучие раскаты хозяйского голоса долетают через растворенную дверь в фабричную контору, заставляя сидящих за конторками людей еще ниже гнуть спины и еще быстрее скрипеть перьями”.
Его в городе не любили, хотя он и пытался задобрить общественность благими делами. Именно он построил Троицкую церковь — она располагалась напротив нынешнего здания Почтампа. Церковь эта была необычной архитектуры с блестевшей на солнце островерхой крышей, крытой дорогой зеленой глазуированной черепицей.
Увы, бог, скорее всего, не принял этот дар. Старший Маракушев постепенно впадал в алкогольный ступор, дела шли все хуже. Бразды правления был вынужден взять в свои руки его сын Иван. Это был фабрикант нового поколения — умный, хорошо образованный, интеллигентный. Впрочем, все эти качества не спасли семью Маракушевых от потери фабрики после октябрьских событий.
Особняк сразу же стали использовать под свои нужды разные губернские учреждения.
Хорошо еще, что ни у кого не хватило смелости покуситься на красоту: не замазали плафоны и не сбили лепнину. Так и остался в главном зале женский хоровод. В нижнем левом углу его замыкает очень красивая женщина с грустными карими глазами и роскошной прической. Это, как говорят, рано умершая супруга Ивана Маракушева, которую он после ее смерти распорядился увековечить в живописном плафоне. С грустью и укоризной смотрит она и сейчас на депутатов областной Думы.
И еще одна тайна была в особняке — в обширном монументальном подвале здания располагался самый настоящий акванариум — несколько десятков огромных аквариумов с редчайшими видами рыб и рыбок. Они были выписаны просвещенным Иваном из-за границы, стоили огромных денег. Да и сами аквариумы были просто бесценны, так как также покупались в лучших фирмах Германии, Франции, Италии.
А после экспроприации фабрики Маракушевы всей семьей бежали в Крым. В Иваново осталась лишь больная от рождения дочь Ивана. Для того, чтобы она получала достойный уход и нормальное питание, нужны были деньги. И золотые червонцы были оставлены для нее московским друзьям семьи. Долгое время те добросовестно переправляли деньги в Иваново-Вознесенск.
Но в один страшный вечер в московскую квартиру пришли люди в кожанках. Червонцы отобрали при обыске, посредников арестовали и расстреляли. Судьба несчастной девочки-инвалида неизвестна. Скорее всего, она сгинула в каком-то советском детском доме.
(отсюда: http://www.ivgorod.ru/news/28228)
Эта усадьба принадлежала самому богатому ивановскому фабриканту - И.К.Маракушеву, который с 1905 года возглавлял торговый дом "З.Кокушкин и К.Маракушев", владевший бумаготкацкой и ситценабивной фабриками. Усадьба сооружена в 1913-1914 годах архитектором Н.Д.Шевяковым в стиле неоклассицизма с элементами модерна на месте усадьбы родителей заказчика, К.И.Маракушева и его жены, урожденной Кокушкиной, наследницы крупного фабриканта Л.З.Кокушкина.
В главном доме сохранилась отделка интерьеров и элементы первоначальной меблировки. Особняк недоступен для осмотра. В главном зале, где проходят заседания, на потолке в полной неприкосновенности сохранился живописный плафон — красивые женщины летят в хороводе на фоне цветов и экзотических растений. Именно на этом плафоне — главная тайна гостиной. Но сначала несколько слов о самом семействе.
Основатель династии, ивановский фабрикант Константин Маракушев поступил на службу к купцу Кокушкину и очень хорошо себя проявил. В это же время он успел познакомиться с дочерью Кокушкина Зинаидой, и через некоторое время они сыграли свадьбу. Щедрый тесть купил своему зятю фабрику в Посаде (современная фабрика "НИМ"). Так Маракушев превратился в фабриканта. В браке у него родилось трое детей: два сына и дочь Анна.
И снова истории суждено было повториться: в красавицу-дочь влюбился приказчик Константина, заведующий его московским амбаром. Однако отец, сам когда-то бывший обычным служащим, не разрешил своей дочери выходить замуж за человека другого сословия, а вместо этого нашел ей богатого жениха из Петербурга, а приказчика уволил с работы. “Полез не в свои сани, многого захотел,” – объяснял свое решение предприниматель.
Дочка Маракушева так и осталась одинокой. А после революции судьба с ней поступила еще более жестоко. Для того чтобы установить, где именно хранятся маракушевские ценности, один из чекистов разыграл свою влюбленность в девушку. Операция закончилась успешно, и ее руководитель был представлен к ордену Красного Знамени. О чувствах комсомолки Маракушевой (вступившей в “ленинский союз” только лишь из симпатий к кавалеру) никто и не подумал.
Нужно сказать, что Константин Маракушев был крутейшего нрава, не слишком образован. Весь город обсуждал его чудачества. Загулявший Маракушев мог, например, возвращаясь в сильном подпитии под утро из ресторации, идти по улицам в чем мать родила, а за ним ехали несколько извозчиков, торжественно везущих то шляпу, кто сюртук, кто трость дебошира.
Вот как московский купец Варенцов описывал внешность фабриканта-чудака; “Маракушев был высокого роста, полный, с круглым лицом, бороду брил, а имел усы; глаза у него были большие голубые, и мне казалось, что в них сквозило какое-то недоверие к Николаю Павловичу (другому московскому купцу), с боязнью, чтобы он его не “объехал на кривой”; держал себя сначала с некоторым апломбом, выцеживая слова с предварительным обдумыванием и, когда говорил, откидывал свою голову назад”.
А вот еще одни мемуары, служащего конторы Маракушева Волкова: “Фабрикант К.И.Маракушев только что окончил утомительный обход своей громадной фабрики. Еле втиснув свое огромное, жирное тело в массивное кресло, Маракушев сидит, тяжело отдуваясь, в кабинете при фабричной конторе. Фабрикант Маракушев по обыкновению вернулся с обхода фабрики сильно не в духе: на фабрике он заметил много всяких “непорядков”: в одном месте рабочие не совсем усердно относились к работе, в другом месте явно небрежничали старшие, проявляя недостаточно строгое наблюдение за младшими. Наконец, он видел примеры небрежного отношения и тех и других к хозяйскому добру: на фабричном дворе он нашел старый железный ржавый обруч, который, кажись, третий день валяется “без призора”.
Сейчас фабрикант Маракушев сидит у себя в кабинете и “пушит” за этот злосчастный обруч дворового приказчика… Могучие раскаты хозяйского голоса долетают через растворенную дверь в фабричную контору, заставляя сидящих за конторками людей еще ниже гнуть спины и еще быстрее скрипеть перьями”.
Его в городе не любили, хотя он и пытался задобрить общественность благими делами. Именно он построил Троицкую церковь — она располагалась напротив нынешнего здания Почтампа. Церковь эта была необычной архитектуры с блестевшей на солнце островерхой крышей, крытой дорогой зеленой глазуированной черепицей.
Увы, бог, скорее всего, не принял этот дар. Старший Маракушев постепенно впадал в алкогольный ступор, дела шли все хуже. Бразды правления был вынужден взять в свои руки его сын Иван. Это был фабрикант нового поколения — умный, хорошо образованный, интеллигентный. Впрочем, все эти качества не спасли семью Маракушевых от потери фабрики после октябрьских событий.
Особняк сразу же стали использовать под свои нужды разные губернские учреждения.
Хорошо еще, что ни у кого не хватило смелости покуситься на красоту: не замазали плафоны и не сбили лепнину. Так и остался в главном зале женский хоровод. В нижнем левом углу его замыкает очень красивая женщина с грустными карими глазами и роскошной прической. Это, как говорят, рано умершая супруга Ивана Маракушева, которую он после ее смерти распорядился увековечить в живописном плафоне. С грустью и укоризной смотрит она и сейчас на депутатов областной Думы.
И еще одна тайна была в особняке — в обширном монументальном подвале здания располагался самый настоящий акванариум — несколько десятков огромных аквариумов с редчайшими видами рыб и рыбок. Они были выписаны просвещенным Иваном из-за границы, стоили огромных денег. Да и сами аквариумы были просто бесценны, так как также покупались в лучших фирмах Германии, Франции, Италии.
А после экспроприации фабрики Маракушевы всей семьей бежали в Крым. В Иваново осталась лишь больная от рождения дочь Ивана. Для того, чтобы она получала достойный уход и нормальное питание, нужны были деньги. И золотые червонцы были оставлены для нее московским друзьям семьи. Долгое время те добросовестно переправляли деньги в Иваново-Вознесенск.
Но в один страшный вечер в московскую квартиру пришли люди в кожанках. Червонцы отобрали при обыске, посредников арестовали и расстреляли. Судьба несчастной девочки-инвалида неизвестна. Скорее всего, она сгинула в каком-то советском детском доме.
Комментариев нет:
Отправить комментарий